Выставка Кармине Барборо "Семь" 80x80

О своем предназначении «быть художником» Кармине узнал в пять лет. Он учился тогда в подготовительном классе в городке Рокка ди Папа, и однажды преподавательница показала матери его рисунки, сказав при этом «Ваш ребенок талантлив». Впечатление от этих слов было столь сильным (Кармине и сегодня ими гордится), что убеждение - он будет художником - созрело немедленно. Он очень много рисовал, в школе постоянно устраивались его выставки, позже он занимался в мастерских, расположенных в 20 км от Рима, где сделал свои первые работы в акварели и темпере. Тем не менее, в какой-то момент-, в нем, сицилийце, родившемся в Палермо и с младенчества привыкшему к морскому воздуху, любовь к морю пересилила влечение к искусству. Он поступил в морскую академию и успешно закончил ее, став профессиональным моряком. Но в течение всех лет учебы в стенах академии опять же постоянно устраивались его выставки, коридоры здания были увешаны его работами. Позже жизнь заставляла его многое перепробовать: он был офицером, бизнесменом, много ездил по стране, не оставляя при этом постоянные занятия искусством. В Генуе учился в художественной академии, стал членом Объединения Генуэзских художников, экспозиции его работ устраивались в разных городах Италии и Франции.

В 1994 г. Кармине неожиданно получил предложение представлять одну крупную итальянскую фирму в Казахстане. Он с радостью согласился. До этого ему довелось побывать в Узбекистане, и он мечтал продолжить знакомство с культурой Востока, которая ему была практически неизвестна.

Приезд в Алматы поначалу разочаровал впечатление европейского города и никакой экзотики. Но все большее погружение в казахстанскую жизнь и, особенно, знакомство с художниками открыло для него много нового и захватывающего. Его друзьями стали Токболат Тогузбаев и Чингиз Кенжебаев. «Это настоящие мастера, - говорит Кармине, я многому у них научился. И вообще в Казахстане такой уровень искусства, которому мог бы позавидовать Запад». Для него это было настоящее открытие. Художники помогли ему понять и проникнуться духом традиционной казахской культуры, благодаря ним он вошел в алматинскую художественную среду, и художественное братство приняло его как друга и коллегу. Когда кончился контракт с фирмой, Кармине остался в Казахстане. Он нашел новое приложение своих сил и знаний: итальянский язык, прекрасное знание русского и английского сделали его востребованным как преподавателя. Он создал собственный лингвистический центр, где успешно преподает и не менее успешно осуществляет образовательный обмен студентами между Италией и Казахстаном. Он провел несколько персональных выставок, и в его живописных работах узнаваемо звучат казахстанские темы: природа Балхаша, Нарынкола, уникальные ландшафты Мангистау, традиционные сцены кочевого быта, пригороды Алматы. Он любит ездить по стране. И отовсюду привозить новые работы. Эти казахстанские путешествия стали для него необходимыми. «Они, - говорит Кармине, - открывают все новые стороны жизни, которым я не перестаю удивляться».

Кармине прекрасный рисовальщик. У него есть серия рисунков на античную тематику, напоминающие подобные в творчестве Пикассо: легкий уверенный штрих, классическая гармония пропорций, изящество и цельность в построении образа. Но он не считает такой стиль главной целью своего творчества. Его, прежде всего, привлекает внутренняя истинная жизнь, скрытая от поверхностных впечатлений. Она есть везде и у каждого своя. Каждый человек, предмет, растение, или некая жизненная ситуация живут этой внутренней наполненностью, существующей и как присущая только данному случаю энергия и как скрытые внутренние конфликты, и как особое природное разнообразие. Поиск этой сути составляет смысл его творческой работы.

Живопись стала для Кармине (по крайне мере пока) наиболее адекватным инструментом для реализации своих замыслов. Он никогда не рисует композицию на холсте. Картины возникают в сознании сразу (он часто их видит во сне) во всей их целостности, и остается только движением кисти и сопряжением цветов перенести их на плоскость полотна. Есть в его работах некая брутальностъ и ощущение мгновенности перехода этого своего внутреннего впечатления к живописному воплощению, некое «impressione», но не от внешнего впечатления, а от внутреннего переживания.

В работах итальянского периода оно более гармонично, уравновешено, хотя изначально выбираются в большинстве своем чистые локальные цвета, и цветовая композиция выстроена сочетанием контрастов, подчеркивающих их глубину. Форма предельно обобщена, никакой детализации, «impressoine» выстраивается композиционным решением и энергией кисти, легко расправляющейся с податливо ложащимися красками. («Мадонна с младенцем», 1970, «Дом Энцо» , 1986 и др). Интересно, что в этом периоде присутствуют в основном пейзажи, натюрморты, некие обобщенные образы, в целом же не столь много портретных работ или композиций, связанных с конкретными людьми и переживаниями.

С приездом в Казахстан видение мира художника меняется. Это происходит не резко и не сразу. В Италии скорее всего шел процесс «апробации» своих возможностей, поиск каких-то нужных тем, просто занятие делом, без которого он уже не мог жить. В Казахстане, куда Кармине приехал уже в зрелом возрасте, где ему пришлось много пережить в личное жизни, где он нашел друзей, свою «нужность» и творческую среду, в его творчестве совершается переход к размышлениям о человеке, во всем разнообразии его жизненных коллизий, состояний, конфликтов, качеств и т.д. Здесь его «impressione» входит как бы в искомое русло и обретает новый жизненно важный смысл. «Здесь – говорит Кармине, - я забыл о скуке. Я много езжу. В Мангистау, где мы были с международной группой художников, мы посещали святые места, древние мечети, просто погружались в его уникальную природу, ведь когда- то тут было дно океана..., приходились несколько дней быть без воды, там особенно ощущалась теплота человеческих отношений. В Казахстане вообще отъедешь на сто метров и все другое, - природа, люди, небо....»

И, конечно же, особенно в первые годы главной темой его интересов и как для европейца и как для художника стало разнообразие культур, вернее, своеобразие нового Востока, который он для себя открыл. Для казахстанских художников национальная тематика в искусстве дело привычное, и в какой-то степени приобрело уже характер национального сувенира. Для итальянца Кармине это открытие нового мира и новых параметров человеческого бытия. Он пишет реально наблюдаемые им сцены: стрижка овец, барашки пасутся на склоне горы, люди собирают урожай на севере Казахстана (хотя эта сцена так похожа во всех странах мира), опашка доит корову. Но каждый сюжет передается не по внешним признакам или схожести, а с позиции внутреннего восприятия другой культуры, где есть свой, особый камертон ритма и гармонии человеческой жизни. В работе казахское гостеприимство (она имеет казахское название «К,онакжай»), изображена юрта, в которой накрыт достархан, и женщины разливают гостям чай, а на пороге появляется еще один новый гость, и он входит в юрту с радостью, как человек, на пороге новой жизни, где он будет чувствовать себя везде как дома. Пространство юрты здесь подобно пространству мира огромно и свободно, действительно купол неба на плоскости земли. Он находит много тем в сегодняшней жизни, и для него это очень важно, поскольку считает, что казахстанские художники мало уделяют времени современному Казахстану. Буквально с натуры написаны улицы старой Алматы «улица Садовникова», сценка «Ермек и ишачок», «Саяхат» «В Талгар», друзья на балконе дома «Жадыра и Олжас» и др. За последние годы в его творчестве появилась еще одна тема, связанная с жизнью обычных людей, не топ-моделей или вип-персон, а тех, кто действительно составляет «соль земли», естественную силу жизни. Кармине любит ходить на базар, не только потому, что здесь есть своя восточная экзотика. Он видит там женщин, пожилых, иногда под 150 килограмм, одетых, как «капуста», - вот кого он хотел бы действительно изобразить. В их глазах ему открывается трудная жизнь, борьба за выживание, ответственность, в конце концов, за своих детей, ради которых они здесь стоят. Он видит другую красоту, жир, целлюлит, эти накопления опыта жизни, он хотел бы их писать, но они не соглашаются позировать обнаженными. Одна из лучших его работ «8 марта», созданная в традициях европейского модернизма посвящена одной из таких женщин, сидящих в нарядном платье в одиночестве с бутылкой вина и цветком, вероятно подаренным себе самой. «Почему бы нет» называется другой холст - пожилая пара любуется уходящим на закате солнцем: ведь старые люди тоже имеют право на любовь. Или отношения «Двух лебедей», вокруг которых никого нет, поэтому они чувствуют себя свободными, свободно выражают свою любовь. У Кармине вообще свои параметры красоты. В работе «Сама красивая в мире» ребенок прижимается к своей некрасивой матери: для него она самое прекрасное, ведь только с возрастом, под воздействием внешних условий, человек изменяется, выращивает себе стереотипы, которым почему-то верит.

За время жизни в Казахстане Кармине не часто приезжал на Родину здесь всегда много дел и переполненность событиями. Но все таки есть одно, по которому он всегда тоскует это море. Он даже провел однажды персональную выставку, выставив морские пейзажи, написанные здесь. Выставка называлась «Море, любовь моя» и сам автор открывал ее в костюме морского офицера. Казахстанские марины интересным образом и очень часто близки казахстанским пейзажам, написанным с натуры и, как правило, имеющим горизонтальную протяженность, В вытянутой по горизонтали композиции наиболее выразительно выглядит удаленная линя горизонта, подчеркивающая бесконечность пространства, будто начинающее тебя обволакивать со всех сторон. Горная цепь, бесконечно длящаяся по горизонтали, у Кармине, моряка и мариниста, неожиданным образом становится не преградой и не «стеной», а своеобразной пространственной категорией масштабно лишь подчеркивающей его бесконечность. Так в казахской безводной степи он увидел то, что всегда привлекало его в море, и из-за чего, возможно, он стал моряком величественную пространственность, которая дает человеку ощущение свободы.

В живописи Кармине не надо искать канонов старых мастеров, хотя в нем безусловно генетически живет чувствование и золотого сечения, и формы, и цвета. В нас вообще сидит некий стереотип, встречая итальянца, мы говорим « О! Пицца! Мандолина! Макароны! В редких случаях добавляем - «Леонардо да Винчи!».

Художественная манера Кармине скорее всего держат где-то в памяти постимпрессионизм и постмодернизм некоторых европейских художников, например Тулуз Лотрека или немецких экспрессионистов. Но все таки во многом это его собственный путь, собственный стиль, собственное видение мира. «Страшно, когда картина похожа на многое другое, или следует академической идее, - говорит он,- я не притворяюсь и не придумываю, пишу только то, чщо меня волнует, никогда ничего не делаю ради продажи. Каждый художник должен без границ смотреть и исследовать все, что он хочет». Эту свободу собственного волеизъявления он открыл для себя в Казахстане, Здесь, после долгих, очень долгих поисков он нашел себя, К нему окончательно пришло понимание, что никогда, чтобы ни произошло, он не бросит живопись и не оставит Казахстан, потому что на этой земле к нему пришла вера в свои силы.Все свои работы Кармине подписывает "R.d.P" Rocca di Papa, аббревиатурой имени того места, где он услышал о главном предназначении своей жизни.

Автор статьи: Камилла Ли

Фоторепортаж с вернисажа

живопись

графика